Виталий Мутко всегда был открыт для прессы и занимал лидирующие позиции в рейтинге самых узнаваемых министров страны. Яркие истории, связанные с юбиляром, «360» рассказали спортивные журналисты, долгое время работавшие с Мутко.
Дмитрий Зеленов («Спорт-Экспресс»):
Мутко — идеальный чиновник для журналиста. Вице-премьер, которому напрямую может позвонить каждый, и он возьмет трубку. Разговор может начаться с доброго раздражения.
— Ну что там у вас опять? Звоните в ОКР, я тут при чем?
— «Спорт-экспресс»? Что вы мне всегда звоните, когда что-то плохое?
— Послушайте, мы на взлете, неудобно сейчас, что случилось?
Это практически прямые цитаты. И всякий раз после этого Виталий Леонтьевич в течение нескольких минут терпеливо отвечал на все вопросы — включая самые неудобные: про допинг, про ФИФА, про всевозможные расследования.
Поражает то, что эта открытость сочетается с глубоким знанием предмета. Мутко в теме — он понимает, о чем говорит. Знает по именам чуть ли не каждого юниора всего олимпийского резерва. Они для него — «Сашки», «Машки», «Олеськи». А для всех них — добрый дедушка Виталий, который разрулит все проблемы.
Был таким. Потому что сейчас Мутко от спорта отодвинули. И мне очень жаль, что так вышло, потому что на смену не всегда складному и верному, но живому и бурному процессу пришел скучный, пресный официоз.
Антон Рассказов («360»):
В сентябре 2015 года я впервые работал на исполкоме ФИФА в штаб-квартире организации в Цюрихе (пресс-конференция после заседания так и не состоялась, стало известно, что в здании проводит обыски швейцарская полиция). Было очень много журналистов, но из России я был один. Члены исполкома легко могли миновать парадный вход и въехать в штаб-квартиру через подземную парковку. Но Мутко этого делать не стал, и был чуть ли не единственным таким. Он вышел из шикарной машины, широко улыбаясь.
Заждавшиеся цитат журналисты бросились к нему, но он сразу четко всех осадил. «Спик онли рашн», — все с той же улыбкой сказал он. Потом он умудрился заметить меня в толпе (а роста я низкого и в первых рядах не стоял), разогнал, как Аллегрова тучи, толпу, подошел, поздоровался и так по-свойски спросил: «Ну как ты здесь? Все хорошо? Звони после заседания». Все лишнее волнение ушло.
Дмитрий Егоров («Чемпионат»):
В сентябре 2015 года сборная Леонида Слуцкого обыграла шведов, а Виталий Леонтьевич опять пошел в народ.
— Виталик, дай мяч, а?! — вылез краснощекий мужик. — Я ж с тобой стоял в Варшаве на мосту! Помнишь?! Серега зовут.
— Это когда поляки на нас шли?! На Евро?! Вот всей толпой?! — Мутко говорил таким тоном и такой радостью, будто Дед Мороз перед детьми.
Нашлись у него и подарки.
— Саша, — крикнул он в сторону. — Алаев. Найдите мячи. Дайте ему. Я подпишу.
— Ты только сейчас найди! — погрозил Серега Алаеву. — А-то я в Лихтенштейн тоже поеду, но в Вадуце-то вас не достанешь.
И тут Мутко посерел.
— Вадовцы? — осматривался он. — При чем тут вадовцы?!
Настроение уже было испорчено, но отвечать пришлось.
— Ну, знаете, ведется работа, вся документация, — начал Мутко, но Серега вовремя спас.
— Да не вадовцы, а в Вадуце!
— А-а-а! — Мутко опять превратился в Деда Мороза. — В Ва-а-адуце!
— Да! — Серега скандировал так, будто только что спас русский спорт. — В Ва-ду-це!
Через пять минут Алаев принес мяч. Через 40 минут Виталий Мутко закончил общаться с ним и с толпой и передал подарок. Через три дня сборная забила семь мячей в Вадуце. Через две недели вадовцы дисквалифицировали федерацию легкой атлетики России. Через пять месяцев мы узнали о мельдонии. Через два с половиной — сборная России поехала на зимнюю Олимпиаду без флага.
Максим Алланазаров («Sport24»):
Окончательно разобравшись в тонкостях английского языка, Виталий Леонтьевич как человек, которому присуща тяга к знаниям, переключился на изучение французского. В день очередного исполкома РФС, оказавшись с Виталием Леонтьевичем в одном лифте, мы с коллегой не могли упустить возможность задать главе нашего футбола эксклюзивный вопрос.
— Виталий Леонтьевич, вы договорились об условиях товарищеского матча с Францией?
— Все будет нормально. Конечно, договоримся.
— Французский будете учить?
— Так я уже говорю по-французски! Сильвупле, бонане, портмоне (в переводе с фран. «Пожалуйста, Счастливого Нового года, портмоне»)!
И заразительно расхохотался.
Илья Зубко («Российская газета»):
К Мутко можно относиться по-разному, но одно я знаю точно. Он безумно любит футбол и совершенно искренне за него «болеет». Окончательно я убедился в этом еще 10 лет назад, когда отправился делать с Виталием Леонтьевичем интервью перед Евро-2008. РФС тогда еще находился в здании Олимпийского комитета, и говорили в кабинете Мутко.
Беседовали долго и обстоятельно. Леонтьевич тогда еще выражал надежду, что сборная выйдет на Евро из группы (ну, вы помните, чем дело кончилось), и рассуждал, что было бы здорово провести в России большой футбольный турнир (тут тоже комментарии излишни). И вдруг в разгар серьезной беседы Мутко говорит: «Надо включить телевизор, футбол начинается». Дело было в субботу, и тур стартовал с какого-то совершенно проходного матча вроде «Крылья» — «Ростов» или еще чего-то в этом роде.
Включился телевизор, после чего президента РФС я потерял. Он завороженно уставился в экран, где происходило вялое перекатывание мяча. Мутко стал отвечать на вопросы с отсутствующим видом, становясь все более лаконичным. И оживлялся, только когда видел что-то важное, на его взгляд, в этой «искрометной» игре. В общем, конкуренцию футболу я, как ни старался, проиграл тогда вчистую. И интервью был вынужден закончить. Покидая кабинет, я оставил Виталия Леонтьевича все в том же загипнотизированном состоянии. Моего ухода он, кажется, даже не заметил.
Свежие комментарии